«Как в зеркале. Нерв армии»

Корр.: Федор Леонтьевич, расскажите о себе.

Ф.Л. Белынцев: Родился я четырнадцатом году, Пензенской области, селе Покровском. Жил там до 30-х годов, потом уехал в Москву. Работал на металлургическом заводе в Электростали. Электросталь тогда маленький город был – много бараков для наших, гостиница для иностранных специалистов, своих-то кадров не было. Каждый выходной ездил на ночь в Москву, простаивал по 12 часов и больше в очереди за хлебом. Булка хлеба стоила тогда 100 рублей, а бутылка водки – шесть. Полно ее было в магазинах, да мало кто брал. Проработал я некоторое время в Электростали, уехал  в Донбасс, в город Сталино, теперь он Донецком называется. И вот уже отсюда меня взяли на службу. Перед тем, как уйти в армию,  я два месяца находился на учениях в авиадесантной бригаде – нас учили прыгать с парашютом с вышки,  потом -  с учебного самолета. Мы жили  на аэродроме, спали под шинелью по двое-трое. Не все выдерживали, некоторые так и не смогли преодолеть боязнь высоты. После учебы забрали в кадровую армию, в Смоленскую область. Служил в авиадесантных войсках, тоже пришлось с парашютом прыгать. Один раз нас прыгало четыре тысячи человек с 53-х самолетов. Граница близко у немцев тоже неспокойно было. Из армии демобилизовался в 1937-м году.

Корр.: А что дальше?

Ф.Л. Белынцев: Приехал в Москву, и уже из Москвы меня командировали в Комсомольск-на-Амуре. Работал на стройке металлургического комбината, отсюда забрали в Спасск. Здесь учили приемам боя, укладке парашюта.

В Спасске были два месяца, после чего направили под Москву, где нас разбили по частям. Немцы били по Москве, взяли Клин, и потом, когда мы его заняли, пришлось много лагерей освобождать, где содержались наши военнопленные. Крик стоил неумолкаемый – руки просовывали через железную проволоку и кричали «Дай! Дай!» Голодные люди были. Местные жители рассказывали нам, как немцы издевались над военнопленными. Отсюда началась моя военная жизнь.

            Я попал в связисты, работа связиста – тяжелая штука. Залегает пехота, бьют со всех сторон, связь нарушена – начинается наша работа. От штаба надо давать связь в полк. Из полка – в батальон, из батальона – в роту. Если бы напрямую в Берлин идти, я бы за три месяца дошел, а так пришлось три с половиной года добираться. Про связь говорили, что это нерв армии. Без нее в окружении целые полки погибали.

            Потом нашу часть увезли в Клин, сформировали дивизию и отправили в Польшу. Лодзь мы взяли с ходу, а в Познани много людей погибло. Потом пошли на Одер, Франкфурт-на-Майне. Здесь нам с самолетов немцы листовки сбрасывали, в них было написано, что офицеры нас обманывают, когда приказывают переходить границу с Германией.

Корр.: Как мирные жители к вам относились?

Ф.Л. Белынцев: Немцы лучше поляков относились. В Германии на нас не было нападений, а вот в Польше и Литве один уже на улице не покажешься.