Ничто не забыто. Вспоминают ветераны...«На пути к Берлину»

После прорыва немецкой обороны, в июле 1944-го года, войска 1-го Белорусского фронта шли по территории Польши с одной целью  - выйти к берегам Вислы, форсировать ее, занять плацдармы на западном берегу. Мы двигались днем и ночью, останавливаясь только покормить лошадей, самим поесть и поспать два-три часа.

            В один из таких ночных переходов наша пехота, вдруг развернувшись в цепь, пошла в сторону лощины, где, как доложили разведчики, застряли две машины с немцами. Нам было приказано идти по дороге до поселка, который находился в километре пути. Стало светать. Вскоре показался и поселок. Подойдя к первому дому, который находился недалеко от дороги, мы остановились, чтобы подождать нашу пехоту. С нами пришло отделение полковых разведчиков и приехала полковая кухня.

            Ездовые распрягли лошадей, напоили их, набрав воды из колонки, что была во дворе, насыпали овса. Повар раскочегарил кухню, собираясь варить на завтрак кашу.

            Разведчики пошли в соседний дом посмотреть, нет ли там местных жителей. Солдаты моего взвода поснимали вещмешки, автоматы, сложили их вдоль стенки дома и сели отдохнуть. Я тогда был командиром взвода. Вдруг слышим крик бегущих разведчиков:

- Немцы!

            Мы вскочили, разобрали оружие. Разведчики подбегают и говорят: «В том доме – немцы».

            Обстановка сложилась критическая.

            - Много ли? – спрашиваю я.

            - Человек пятнадцать, - отвечают.

            Сразу в дом, где находились немцы, мы попасть не могли, так как дома были разделены высоким забором, да и расстояние между домами – приличное, да и выбегать на улицу и с улицы штурмовать дом было безумно. Они из автоматов могли всех нас уложить. Решили выкатить орудие на улицу и открыть огонь осколочными снарядами по окнам дома. Я отдаю команду 1-му расчету выкатить орудие и привести в боевое положение. Не прошло и одной минуты, как команда была выполнена.

            - Осколочным заряжай! – подал команду командир орудия.

            В это время из соседнего дома вышел немецкий солдат без оружия, спустился по крыльцу и отправился в нашу сторону.- Не стрелять! – отдал я команду.

            С нами пришел замполит нашей батареи, старший лейтенант Евсеев. Он выхватил пистолет и выстрелили в немца, но, видимо, промахнулся. Немецкий солдат развернулся и в два прыжка оказался за дверью дома.

            - Эх! Что ты наделал, - сказал я. – Он же сдаваться шел!

            Тут же из окон дома раздались автоматные очереди, упал командир орудия и ординарец батареи, пришедший с замполитом батареи.

            - Огонь! – командую я.

            Выстрел и стрельба из окон дома прекращаются. Вторым выстрелом был уничтожен пулеметчик, пытавшийся открыть стрельбу из чердачного окна. Его заметил наводчик, когда тот, выбив чердачное окно, устанавливал пулемет, но выстрелить не успел. Во дворе соседнего дома, за забором, стоял немецкий бронетранспортер, мы его сразу не заметили, но расчет второго орудия, поднявшись на крыльцо нашего дома, обнаружил и забросал его гранатами. Затем они подбежали к 1-му орудию, помогли унести раненого командира орудия и убитого ординарца. Командира орудия тут же перевязали. Я распорядился отвезти его в санчасть, ранение было тяжелым.

            Только отъехали передки, как за соседним домом завелся второй бронетранспортер, который мы не заметили, и начал выезжать на дорогу. Мы кинулись к орудию, но немцы открыли огонь из огнеметов, и нам пришлось спрятаться за дом. Бронетранспортер вышел на дорогу, развернулся, и, набрав скорость, скрылся за поворотом. Мы подошли к пушке, забрали ее и, подкатив к дому, сели на станины, ожидая возвращения передков и подхода пехоты. Вскоре и она подошла. Я рассказал командиру роты о случившемся и о наших потерях. Он отдал приказ на привал своим солдатам, а в это время повар уже сготовил традиционную кашу. Солдаты поели и пошли дальше. С ними ушли наш замполит и  второй расчет с орудием, а также полковые разведчики. Мы остались одни дожидаться возвращения передков. Я взял с собой наводчика и пошел с ним в соседний дом, где были немцы. Войдя в комнату, увидели перевернутый стол, разбросанные котелки и трех убитых немецких солдат. Это, видимо, сделал , разорвавшийся снаряд из нашей пушки. Я сказал наводчику, чтобы он слазил на чердак и посмотрел, что там. Вернувшись, наводчик рассказал, что видел убитого немца и искореженный пулемет. Осмотрев дом, мы вернулись обратно.

            Так мы ходили, оставшиеся солдаты нашли где-то велосипед и катались вокруг дома. Глядя на них, у меня возникло желание проехать по поселку. Дома стояли не вплотную друг к другу, а разделенные большими приусадебными участками, засаженными фруктовыми деревьями. В поселке стояла тишина, не было видно ни одного жилого существа.  Вдруг меня кто-то окликнул. Это было так неожиданно, что я чуть не упал с велосипеда. Я   остановился и вижу: возле дома стоят две женщины с мальчиком лет шести. Одна из них кричит мне: «Мальчик! иди к нам!» На чисто русском языке. Меня это очень удивило. Какой же я им мальчик! В военной форме, офицер с ружьем, а она – мальчик! Положил велосипед на обочину дороги, поправил ремень с пистолетом, подошел к ним и спросил:

            - Что вам нужно от меня? Кто вы и откуда?

            Женщина, которая меня позвала, начала рассказывать:

            - Мы недавно бежали из концлагеря, который расположен недалеко отсюда, а здесь нас приютил один добрый поляк. Сами мы из Белоруссии.

            - Мы вас просим помочь отсюда выехать навстречу войскам, а там нам помогут добраться до дому.

            - Но как же я вам помогу? У меня нет транспорта, да и времени нет.

            - Пойдемте с нами туда, где мы остановились, у нас там еще подруга с маленькой девочкой. По пути все вам расскажем.

            Я забрал велосипед, и мы пошли. Пока шли, женщины рассказали, кто они, как сюда попали, показали даже фотографии своих мужей. Говорили и о том, как можно отсюда уехать.

            - Напротив нашего дома,- говорили они, - жил богатый немец, сейчас он сбежал вместе с отступающими немецкими войсками. У него в поместье есть лошади. Скажите нашему пану, пусть он пойдет в это поместье, запряжет лошадей в бричку и отвезет нас навстречу нашим войскам.

            - Ну что ж, попробую, - ответил я.

            Вскоре мы подошли к дому, где остановились женщины. Они пригласили меня зайти в дом и выпить чаю, но я отказался: а вдруг ловушка, и наших никого рядом нет.

            Женщины пошли в дом. Вскоре оттуда вышел мужчина средних лет, подошел ко мне и поздоровался. Оказалось, он неплохо говорит по-русски. Я ему объяснил, что нужно сделать, и дал ему 20 минут. Меня время подпирало, так как скоро должен был приехать ездовой и нам нужно догонять ушедшую вперед пехоту. Не прошло и десяти минут, как из ворот поместья выехала бричка, запряженная парой хороших лошадей. Подъехав ко мне, пан остановил лошадей, слез с брички и пошел в дом за женщинами. Вскоре  они вышли, неся в руках небольшие узлы и два одеяла. Одним застелили сено, что лежало на дне брички, а другим завернули ребятишек. Усадив их в бричку, сели сами. Немного погодя вышел и сам пан,  неся в руках две булки хлеба и кувшин молока. Все это отдал женщинам, сел на облучек, бричка тронулась, увозя в неизвестность незнакомых мне женщин.

            Я проводил их за поселок, показал, по какой дороге ехать, и вернулся к своим. Минут через десять приехал ездовой, отвозивший раненого, солдаты подцепили пушку к передкам, и мы поехали догонять пехоту.

            Потом я несколько раз сожалел, что не взял домашних адресов этих женщин: было бы интересно узнать, сумели ли они добраться до дома. Примерно через час мы догнали пехоту и , пристроившись в хвост колонны, пошли в направлении города Люблин. Параллельно с нами двигалась танковая колонна 2-й танковой армии.

            На горизонте показалась окраина Люблина. Танки прибавили скорость и ушли в направлении города. Пехота пошла объездной дорогой. К обеду наша колонна вошла в польский поселок, расположенный на возвышенности. Остановились на обед, подождать отставшие тыловые подразделения. Я со своим взводом встал на площадке, откуда открывался великолепный вид на уходящую вдаль равнину, на большое поместье с парком, расположенное в километре от поселка. Между поселком и поместьем проходила глубокая лощина, дно которой от нас не просматривалось. Солдаты сняли пушки с передков, развернув их в сторону поместья, ездовые занялись с лошадьми, а трое солдат пошли за обедом. Остальные отдыхали. Мы с командиром 2-го орудия стояли возле пушки и смотрели на поместье, восхищаясь его красотой.

            Вдруг командир орудия говорит мне:

            - Товарищ лейтенант, смотрите, из лощины, в сторону поместья, поднимается бронетранспортер.

            Я взглянул туда, куда указал сержант, и увидел медленно поднимающийся бронетранспортер с автоматчиками. Тут же отдал команду:

- Орудие к бою!

            Несколько секунд и – команда выполнена.

            - Осколочным заряжай!

            Сам сажусь за прицел. Наводчика рядом не оказалось, он, видимо, пошел за обедом.  Ловлю в прицел бронетранспортер и стреляю. Разрыв снаряда, и машина встала. Вторым снарядом попадаю в кузов. Разрывом снаряда выбросило всех автоматчиков из кузова, и практически никто из них не оказался в живых. За первым бронетранспортером следом поднимался второй, но, видя, что тот уничтожен, остановился и начал сдавать назад, но расстояние было уже пристрелено. Третий снаряд попал в ходовую часть бронетранспортера, тот развернулся и встал. Из моторной части пошел дым, выпрыгнули из кузова, разбежались в разные стороны немцы.

            Из-за забора поместья застрочил немецкий пулемет, прикрывая отход автоматчиков. Я поймал в прицел пулемет, выстрелил. Разрыв снаряда заставил замолчать и его. Мы стояли за щитом пушки, просматривали местность, ожидая появления противника. Вдруг командир орудия трогает меня за плечо и говорит:

            - Сзади генерал.

            Я повернул голову и увидел генерал-лейтенанта, заместителя командира дивизии. Взяв под козырек, я доложил ему.

            - Видел, видел, как ты стреляешь. Молодец! – говорит. – Где ты так научился?

            - Я, товарищ генерал, с детства охотник, из Сибири, поэтому глаз наметан, а пушки я сам пристреливал.

            - Капитан, - обратился генерал к адъютанту. – Наградить лейтенанта орденом Отечественной войны 2-й степени.

Адъютант достал из сумки коробку с орденом, удостоверение, тут же заполнил и передал генералу. Тот подошел ко мне, вручил орден и удостоверение. Затем попрощался, сел в машину и уехал в штаб полка. Так был получен мой первый орден.

Вскоре раздалась команда «Вперед», и мы пошли фронтовыми дорогами на Запад.