«Юность, опаленная войной». П. Орлов

- В 1944 году, - продолжает Клара Алексеевна, - едва мне исполнилось 17 лет, в январе вызывают меня в Красноуфимское отделение Казанской железной дороги, в отдел кадров. Там прочитали приказ по отделению, что  я откомандировываюсь в Казань. При управлении формировался спец. поезд ВЭО-39 (военно-эксплуатационный отдел – 39).  В Казани мне присвоили военное звание сержанта, назначили младшим техником. Выдали автомат ППШ. Когда ВЭО-39 был полностью укомплектован, эшелон с зенитной батареей на платформах направился в прифронтовую полосу.  Нужно было двигаться за действующей армией. При освобождении станций, полустанков брать на учет имущество, оставленное гитлеровцами. Быстро ремонтировать железнодорожные пути, налаживать нормальное движение поездов, принимать санитарные поезда и поезда с людским составом и техникой, продовольствием и боеприпасами.

Все это под интенсивным обстрелом и налетами гитлеровской авиации. Мы сутками не спали, теряли своих товарищей убитыми и ранеными.

Никогда не забуду случай, когда меня послали сообщить машинисту, чтобы он перегнал поезд на другой путь. Оставалось около 100 метров от паровоза, когда неожиданно из-за леса вылетел небольшой самолет фашистов. Только раздался взрыв и от паровоза ничего не осталось. Самолет же, сделав круг, низко-низко накренился на одно крыло, летчик посмотрел на меня и засмеялся.

Не забудется кошмар на узловой станции Коростень. Когда мы прибыли, нас поставили в тупик, подальше от основных путей. Станционные пути были полностью забиты эшелонами с людьми, танками, орудиями, цистернами с горючим, продовольствием и разным имуществом. Была ночь, люди в вагонах спали, и в это время фашистские самолеты внезапно прилетели и стали бомбить станционные пути. Наш эшелон стоял в стороне, и мы успели убежать на гору, в старые окопы. Нам видно было, как стая черных воронов с крестами на фюзеляжах, по пять самолетов в ряд, пикировала на эшелоны. Одна пятерка сбросит бомбы и улетает, за ней вторая, третья, и так в течение целых четырех часов. Зениток было мало, они не могли дать отпор. Наши истребители нападали на фашистские самолеты, но фашисты упорно бомбили. Когда кончился этот кошмар, от эшелонов, людей, техники, рельсовых путей ничего не осталось. Все горело, взрывалось, превращалось в груды металла, кругом трупы людей, лошадей. В эту ночь фашисты бросили на Коростень 200 самолетов. До сих пор не могу понять, почему командование сосредоточило такое большое количество эшелонов с людьми и боевой техникой на одной большой узловой станции и не обеспечило надежную охрану с воздуха.

Когда кончилась бомбежка, нас быстро собрали в эшелон, кое-как восстановили пути из кусков рельсов, и мы выехали.

Утром рабочие, которые не успели выехать с нашим эшелоном, рассказывали: место, где стоял эшелон, было перепахано бомбами. Фашисты были недовольны тем, что остался один неразбитый эшелон, и ранним утром по тому месту нанесли бомбовый удар. Наверное, наш эшелон остался целым из-за зенитной батареи, которая вела огонь по самолетам. Тогда решили утром уничтожить и оставшийся эшелон, но было поздно.

У Клары Алексеевны от воспоминаний изменился голос, дрожали руки. Наконец, тяжело вздохнув, она продолжила:

- Вспоминаются ужасные бессонные ночи в Западной Украине, где свирепствовали бендеровцы - националисты. Днем в населенных пунктах спокойно, все ходят, работают по хозяйству. Ночью то тут, то там слышны крики, взрывы гранат. Это бендеровцы справляются с советскими или сочувствующими им людьми. Расстреливались и вырезались целые семьи. Утром в деревнях стоит плач родных по убитым.

Фронт стремительно двигался на запад. Железнодорожные пути не успевали ремонтировать, командование оставляло ремонтные бригады. Большинство рабочих погибали от рук бендеровцев.

Наша армия преодолевала Карпаты, освобождала Румынию, упорные бои начались за Будапешт в Венгрии. Мы тоже вносили свой посильный вклад.

Война закончилась для нас в Чехословакии, в Праге. Ни  в одном государстве не приветствовали так советских солдат, как в Чехословакии. Народ делился всем, чем мог, встречал торжественно, доброжелательно, с флагами и транспарантами. Когда пришло время возвращаться домой, люда давали нам продукты на дорогу, кричали: «Наздар, Красная Армия», «Наздар Сталин».