Люди нашего города. «Жизнь пройти – не поле перейти» Т. Яхина

В августе сорок второго вызвали в военкомат. При себе велели иметь кружку, ложку. Объявили: «Поедете на Северный флот», - продолжает свой рассказ Иван Алексеевич. – Прошагали пешком тридцать пять километров до Тотьмы, районного центра. Потом на пароходе до Вологды. И поездом до Мурманска.

            Это было неприятное путешествие. Эшелон шел на фронт. Беспрестанно бомбили. Ехали трое суток. И наконец прибыли в пункт назначения – Росту, пригород Мурманска. Город был до основания разрушен частыми обстрелами из дальнобойных орудий и непрекращающимися бомбежками с воздуха. Приходилось новобранцам часто укрываться в убежище. []

            По прибытии определили новобранцев в 51-ю отдельную пулеметную роту береговой обороны Северного флота. Прошли курс молодого бойца.

            Был октябрь. Но уже пришла полярная ночь. Солнце изредка выглядывало из-за горизонта. Стояли морозы. По тревоге поднимали курсантов каждую ночь. Через три минуты – встань в строй! Учили ходить в атаку. Штурмовали сопки, «брали» высоту за высотой.

            - Карабкаешься по камням – все руки в кровь обдерешь. Вот уже и желанная вершина. А тут приказ: «Атака захлебнулась».И опять все снова. И так до бесконечности. И, кажется, нет конца этим атакам.

            Приняли присягу. Спрашивают: «Куда желаете?» А мы с одним пареньком, моим земляком, прослышали, что рядом стоит танковая часть. Вот и стали просится. Мол, трактористы мы, хотим быть танкистами. А нас убеждают: «Лучше стрелять из пулемета». Но мы на уговоры не поддаемся. Стоим на своем.

            Так вот и стали вологодские пареньки, бывшие трактористы, танкистами. Ивана Власова отправили заряжающим. Танковая часть придана первому артдивизиону, что стоял в боевом охранении и обеспечивал безопасное продвижение караванов судов, что шли по Северному морскому пути из стран-союзниц, и в первую очередь из США.

            Досаждали немецкие самолеты: часто бомбили наши боевые позиции и караваны судов. Один боец из боевого охранения, командир отделения Петров, в один из таких налетов сбил из винтовки немецкий самолет и был награжден орденом Красной Звезды. Существовала также опасность высадки вражеского десанта.

            В конце сорок третьего артдивизион перебазировался на полуостров Рыбачий, тот самый легендарный, о котором поется в известной песне («Прощайте, скалистые горы»): «Растаял в далеком тумане Рыбачий – родимая наша земля». И еще можно добавить – суровая, неприветливая земля. Повсюду скалы, камень, покрытый мхом. И лишь кое-где маленькие кривенькие карликовые березки.  

            С трудом вгрызались в скалы, но все же выдолбили землянки на берегу ручья. Поставили печки-буржуйки – единственные источники тепла в лютую полярную ночь.

            - Что ж так и сидели в скалах, замерзая? – задаю провокационный вопрос.

            - Да нет, частенько «жарко» бывало. Танки поддерживали огнем морскую пехоту. Пехотинцы стойко стояли в обороне, своих позиций не сдавали. А мы помогали им метким огнем.

            Да, легендарный Рыбачий стал символом воинской доблести и чести североморцев. Отсюда уходили моряки в «суровый и дальний поход».

            Осенью сорок четвертого войска Северного морского оборонительного района перешли в наступление. Оборонительные бои закончились. В течение двух часов продолжалась артподготовка: били из всех орудий, мощно бомбили немецкие позиции с воздуха. Перед наступающими – высота Муста-Тунгури. Обрывистая, неприступная гора. Огрызается огнем. Морской пехоте поставлена задача – в течение четырех часов овладеть высотой. Это решило исход наступления. Танки на левом фланге наступления закрывают дорогу немцам из Кутовой, не дают им возможность вырываться из окружения. И немецкая группировка замыкается в кольцо.

            - Еще издали слышим – впереди ожесточенный бой. Что такое? Оказывается, это разведчики попали в окружение.  И к нашему приходу у них уже кончился весь боекомплект: ни патронов, ни гранат. Оставалось одно – идти в рукопашную. Вовремя мы подоспели, поддержали огнем. Сколько после боя было радости. Разведчики от радости плакали, обнимали, целовали нас. Ведь от неминуемой смерти спасли их.

            За этот тяжелый, кровопролитный бой заряжающий Иван Власов награжден высокой солдатской наградой – медалью «За боевые заслуги». Бой был, действительно, нелегким. Немцы превосходили по силам. Исход боя решило неожиданное появление танкистов.

            Освободив разведчиков, танковая колонна продолжила движение на Кутовую. Шли, уверенные в победе, полные решимости одолеть врага… И вдруг неожиданное препятствие! На пути танковой колонны – бетонная стена, будто влитая между скал. И ни объехать ее, ни пройти, как говорится. Приняли решение (единственно возможное в данном случае) – взять ее тараном. И головной танк врезался в стену. Мощный сильный взрыв потряс землю. В небо взметнулся огненный столб, танк, шедший тараном, раскололся, как игрушечный, пополам. Люк отбросило метров за тридцать. Экипаж танка погиб у всех на глазах. Иван Алексеевич до сих пор помнит погибших поименно.

- Командира, старшину Федулова (из Тулы он) выбросило из танка взрывной волной. Механик-водитель Масальский, сержант, рязанский. Заряжающий, вологодский Александр Смирнов, бежал, объятый пламенем, и  упал. Похоронили в скалах с воинскими почестями. Вечная им слава. […]

- А Кутовую взяла морская пехота. Мы-то задержались, - снова продолжает свой рассказ Иван Алексеевич, - С боем прорвались в Петсамо (или Печенгу) – город на Кольском полуострове, что на границе с Норвегией. Освободили Никель. Нашей танковой части надо было взорвать мост на реке Титовка, но кончился боезапас, горючее. Поэтому вернулись в хозчасть. Заправились, взяли боекомплект – и вновь в наступление. Нелегко приходилось. Немцы ожесточенно сопротивлялись. Вокруг все горит, рвутся снаряды. Танк полон дыма и гари. Тяжело дышать, постоянно першит в горле, ест глаза и хочется пить. Но на это не обращали внимание. Только успевали заряжать. И о страхе не думалось, разве в самом начале… А потом жило одно желание  - стрелять, стрелять! Лишь бы не кончились снаряды. Не подвел нас Т-26. Целыми вынес из боя.

Подошли к государственной границе. Без боя взяли Киркенес. Здесь и закончилось освободительное наступление, на границе с Норвегией. А был это ноябрь сорок четвертого года.

После наступления танкисты вернулись на Рыбачий. Вновь стояли в береговой обороне: охраняли идущий транспорт. Немцы не переставали бомбить. И десант могли высадить